Речной король - Страница 66

— Приходишь ни свет ни заря, и все остальные скверно выглядят на твоем фоне.

Эйб откинулся на спинку стула:

— Так вот о чем ты беспокоишься, Джо? Чтобы не выглядеть плохо?

— Это моя ошибка. Мне не нужно было брать тебя с собой в День благодарения. Надо было держать тебя от всего этого подальше, как мне все и советовали.

— Правда? Я думал, твоя ошибка в том, что ты берешь деньги.

— Ты злишься просто потому, что я с тобой не согласен по поводу этого парнишки, Пирса. Ты хочешь мне доказать, что его убили? Ладно, его убили. И если на то пошло, может, и Фрэнка тоже. Может, кто-нибудь влез через окно и застрелил его. Это ты хочешь от меня услышать?

— Если ты думаешь, что я хочу этого, то совсем меня не знаешь.

— Может быть, не знаю. — Джоуи выглядел сейчас на свой возраст, он казался усталым, хотя Эйб слышал, что он больше не работает охранником в торговом центре. — Может, и не хочу знать.

Так они и жили, отдалившись друг от друга, как будто не были лучшими друзьями всю свою жизнь. Теперь, когда кто-нибудь спрашивал Джоуи, где его товарищ, почему Эйб больше не бывает по субботам в «Жернове», Джоуи только пожимал плечами.

— Я ему не телохранитель, — отвечал он на такие вопросы. — Эйб идет своей дорогой, а я — своей.

Джоуи никогда бы и не узнал, что с Эйбом что-то происходит, если бы Мэри-Бет не рассказала ему. Они с Келли Эйвон встретились в «Селене» и составили список всех незамужних женщин в городе, придя к выводу, что неизвестная особа не входит в число тех, кого они знают лично. Жители городка даже не предполагали, что Эйб может найти себе кого-то в Хаддан-скул. Так обстояли дела до сих пор: обитатели Мейн-стрит могли поступать как угодно, некоторые из них заходили настолько далеко, что даже отправляли иногда своих детей в Хаддан-скул, но от горожан из западной части города ожидали совсем иного. Пусть они владеют магазинами, пусть снабжают остальных горожан своими ботинками, хризантемами и сырами, предполагалось, что они так и должны оставаться в своей части города, когда речь идет о делах сердечных. И хотя Джоуи мог бы предположить, что у Эйба роман с той учительницей из Хаддан-скул, он никогда не догадался бы, насколько часто Эйб навещал ее, всегда поздно ночью, после отбоя, когда девочки «Святой Анны» уже спали и коридоры стояли пустынные и темные.

Эйб так хорошо знал дорогу, что больше уже не спотыкался на потертом ковре. Он научился ловко обходить разбросанные зонтики и роликовые коньки в коридоре и привык к шипению горячего пара, выходящего из старых металлических обогревателей, точно так же, как и к запаху масла для ванной и мускуса, от этих ароматов человек менее опытный запросто сбился бы с пути. Эйб обычно оставлял машину у реки и проходил остальную часть пути пешком, чтобы никто не заметил автомобиля его деда, чтобы никто не догадался, кто входит и выходит из спального корпуса. Здание совершенно никак не охранялось, все, что требовалось от Эйба, — потрясти ручку, навалиться всем весом на дверь, и он уже был внутри.

Каждый раз, когда они были вместе, Бетси обещала себе, что это последний раз. Но торжественную клятву она давала себе после того, как он уходил, и заключаемое с самой собой соглашение было весьма сомнительным. Когда Эйб был рядом с ней, она хотела его слишком сильно, чтобы отпустить. Это Эйб обычно сознавал, что пора уходить, прежде чем зазвонят колокола и девочки в «Святой Анне» проснутся и обнаружат его в коридоре в не заправленной в штаны рубахе и с ботинками в руках. Как Бетси могла его отпустить? Каждый раз, когда порыв ветра ударял в стекло, она мечтала, чтобы это оказался он. Она слышала его несколько раз, он стоял в розовых кустах, глядя на нее, прежде чем войти в парадную дверь, и осознание того, что он здесь, в саду, так кружило Бетси голову, что она была готова на любой риск, который раньше даже боялась себе представить. Со временем она обнаружила, что происходящее между ними по ночам вторгается и в ее дневную жизнь. Когда она вела занятия, когда принимала душ, когда варила кофе или целовала мужчину, за которого собиралась замуж, она думала только об Эйбе.

Был почти конец декабря, когда Бетси осознала, насколько опасна игра, в которую она играет. Тогда она поняла, что должна немедленно с ней покончить. Было холодное утро, и они слишком долго провалялись в постели, проспали колокола, а когда проснулись, было уже начало десятого. Пошел снег, и сквозь окна лился серебристый свет, может быть, это бледное небо послужило причиной их беспечности. Между тем девочки, находящиеся на попечении Бетси, уже успели одеться и собирались на занятия. Лежа в постели рядом с Эйбом, Бетси слышала, как открылась и закрылась парадная дверь. Она узнала хихиканье Морин Браун, которая облокотилась на перила крыльца и ловила снежинки языком, и пронзительный вопль этой кошмарной Пегги Энтони, которая в своих кожаных ботинках поскользнулась на обледенелом крыльце. Как запросто их могли застукать вместе, Бетси и Эйба. Что, если бы Пегги Энтони сломала ногу на скользких ступеньках? Что, если бы у Эми Эллиот сделался бы один из ее аллергических приступов и она пришла бы и постучала в дверь Бетси? Сколько времени новость шла бы до «Мелового дома»? Пятнадцать секунд? Двадцать? Сколько нужно секунд на то, чтобы от жизни Бетси остались руины?

До этого момента она никогда в жизни не лгала. Она даже не думала, что способна на подобные уловки, способна находить предлоги, чтобы не встречаться с Эриком. Ее обман давался ей так легко, что Бетси изумлялась себе самой. Все, чего она желала, вся ее спокойная жизнь здесь, в Хаддан-скул, будет уничтожена ее собственной рукой, если только она не остановится сейчас же. Она в тот же день позвонила слесарю. После того как на дверь был установлен новый электронный замок, Бетси настояла на проведении собрания. Она велела своим девочкам, и весьма недвусмысленно, не давать код никаким мальчикам или посыльным. Заодно Бетси поставила засов и на дверь своей квартиры, слесарь заверил ее, что этот засов является непреодолимой преградой для всех, кроме самых уж опытных воров, таких, которые ни перед чем не останавливаются, чтобы заполучить желаемое.