Речной король - Страница 22

Наконец доктора признали, что больше ничего не могут поделать. В свете этого окончательного диагноза нить жизни Элен размоталась, будто бы она сама была не больше чем катушка, и телесно, и духовно. Во всем Хаддане единственным, кто знал о ее болезни, был Пит Байерс, фармацевт, но она ни разу не обсуждала с ним состояние своего здоровья. Пит просто отпускал лекарства по рецептам и говорил о погоде, задумчивое выражение его лица никогда не менялось, неважно, страдал ли покупатель от рака или от солнечных ожогов. Хотя Пит ни разу этого не выказал, он заметил, как ослабела Элен. В последний раз, когда приходила за своими лекарствами, она была такой изможденной, что Пит запер аптеку и отвез мисс Дэвис обратно в школу.

Через некоторое время Элен уже требовалось прилагать усилия, чтобы надеть туфли или расстегнуть блузку, было очень непросто наполнить птичью кормушку или поставить на пол миску со сливками для кота. На прошлой неделе произошел особенно унизительный случай: Элен обнаружила, что не может забрать сумку с книгами после занятий, ей просто не по силам поднять такой груз. Она продолжала сидеть за столом, скорбно наблюдая, как пустеет класс, и проклиная свое изношенное сердце. Она с завистью наблюдала, как мальчишки и девчонки тащат за плечами тяжеленные рюкзаки, будто бы те набиты перьями или соломой. Разве они могут хотя бы представить, каково это, когда каждый предмет превращается вдруг в камень? Если положить камень на ладонь мальчишке, он зашвырнет его за реку. Если дать камень девчонке, она раскрошит его каблуком туфли, а затем нанижет осколки на нитку, будто это бриллианты или жемчуг. Но для Элен камень был только камень и ничего больше, каждая книга на столе, каждый карандаш и ручка, облака, небо, ее собственные кости — все вокруг превратилось для нее в камень.

Бетси Чейз, возможно, оставалась бы в числе тех, кто даже не подозревал, что с Элен творится неладное, если бы та не пригласила ее на чашку чая. Это приглашение было сделано под влиянием минутного настроения, в неудачной попытке проявить цивилизованность, и сейчас же привело к плачевным последствиям. Дожидаясь в гостиной, Бетси слышала, как свистит оставленный без внимания чайник, и, поскольку мисс Дэвис так и не сняла его, она заволновалась. Бетси вошла в кухню, где обнаружила за столом Элен, которая сидела, не в силах подняться со стула. В самой кухне царил жуткий беспорядок, на полу валялись кипы газет, в раковине стояла немытая посуда. Несмотря на то что кот мисс Дэвис проводил дни дома, мыши резвились повсюду, они бегали по шкафам и буфетам, неустрашимые, словно волки. В холодильнике было пусто, уже долгое время мисс Дэвис не ела ничего, кроме хлеба с маслом. После того как она пригласила Бетси войти и поставила воду, она поняла, что чаю у нее нет. И поделом ей, раз она была такой дурой, что решила, будто может звать гостей; от компании, как скажет вам любой, кто не лишен здравого смысла, всегда одни проблемы.

— Ничего страшного, — сказала Элен, увидев обеспокоенное лицо Бетси.

Оно выражало жалость, самое последнее, в чем нуждалась Элен.

Бетси подошла выключить чайник и в этот миг вспомнила о Карлин Линдер, симпатичной девочке, которая почти всегда одевалась в одно и то же и по выходным никогда не выходила в город с остальными.

— Мне кажется, вам требуется помощь по хозяйству, и я знаю человека, который отлично подойдет. Девочке нужны деньги, а вам необходима пара сильных рук.

— Самое последнее, что мне нужно, — это помощь.

У Элен кружилась голова, но ей удалось заставить голос звучать почти так же колко, как обычно.

Однако на этот раз она никак не могла напугать Бетси, которая принялась осматривать шкафы и в итоге обнаружила кое-что съедобное — банку растворимого кофе.

Хотя кофе, который заварила Бетси, был ужасен, после него Элен почувствовала себя несколько бодрее. Если бы потребовалось, она, наверное, смогла бы сейчас дойти до гуманитарного отделения и вернуться обратно. Она смогла бы поднять чертову сумку с книгами у себя над головой, правда смогла бы. На самом деле она почувствовала себя настолько лучше, что не сразу заметила, как Бетси принюхивается к шкафам.

— А где розы? — спросила Бетси. — Определенно где-то здесь есть розы.

— Нет здесь никаких роз. — Как всегда, запах ускользал от нее. Элен больше уже не думала, что когда-нибудь сумеет уловить то, что проходило мимо нее, точно так же, как и не ожидала, что ей будет даровано прощение за ошибки молодости. — Так, ерунда. Какой-нибудь освежитель воздуха. Старое саше.

Пока Элен говорила, она вспомнила, что у Анни Хоув был один особенный рецепт, рецепт розового бисквита, который пекли только в исключительных случаях, например на Пасху или на день рождения кого-нибудь из учеников. В самую последнюю очередь, перед тем как отправлять тесто в печь, в него добавлялись свежие стручки ванили и розовые лепестки, наверное, поэтому учеников со всей школы так тянуло под двери кухни Анни и самые смелые из них стучались в заднюю дверь и просили снять пробу. Сейчас никто ничего не пек, не говоря уже о том, чтобы добавлять в тесто ваниль и розовые лепестки. Людей вполне устраивали магазинные десерты, скорые разводы и водянистый растворимый кофе. Наверное, Элен слишком долго живет на свете, во всяком случае были дни, когда ей казалось именно так. Так много всего изменилось, она была уже не тем человеком, не той девочкой, которой приехала в Хаддан-скул, не тем глупым ребенком, который считал, будто очень много знает. Она привыкла работать ночи напролет, засиживаться до восхода солнца. А теперь была счастлива, если удавалось дойти от кухни до спальни и не упасть при этом. Она стала слишком слаба, чтобы ходить на рынок, не могла больше донести до дому покупки. В последнее время по ночам она ловила себя на мысли, что мечтает о компании, о руке, которую можно пожать.